– Жанет, послушай меня. Ты видела, как она это делает? Ты видела это собственными глазами? Ты абсолютно уверена, что она не целует другой палец?

– Я сидела с ней и пробовала успокоить. Я видела. – Жанет поцеловала собственный палец. – Она целует свой безымянный палец и молит Создателя убить ее за то, что она сделала.

– Что она сделала?

– Я не знаю. Если я спрашиваю, она становится как безумная и начинает рыдать. Джегань не позволяет ей убить себя. Он никому из нас не позволяет покончить с собой; мы вынуждены продолжать служить ему. Верна, нельзя оставлять Амелию здесь. Мы должны взять ее с собой. Я ее не брошу. Я единственное утешение, которое у нее есть в этом мире. Джегань заставляет ее…

Верна отвернулась. Если Амелия действительно отказалась от Владетеля, она не простит себе, если не возьмет ее. Они пятеро дружили уже сто пятьдесят лет и, еще когда были послушницами, поклялись всегда защищать друг друга.

– Верна, она снова одна из нас, она опять сестра Света. Мы же клялись. Пожалуйста, Верна, я лучше останусь здесь, чем уйду без нее.

Верна опять повернулась к ней.

– Верна, мы должны называть Джеганя «ваше превосходительство», – сказала Жанет дрожащим шепотом. – Если мы вызываем его недовольство, то должны служить неделю в палатках.

Уоррен настойчивым шепотом позвал Верну. Она махнула ему, чтобы он замолчал.

– В палатках? Что это значит?

Жанет снова начала плакать.

– Он на неделю дает нас солдатам. У нас золотые кольца, и они не могут нас убить, потому что мы принадлежим Джеганю, но в остальном делают с ними все, что хотят. Они передают нас из палатки в палатку. Даже старух туда посылают. Джегань называет это уроком дисциплины.

Жанет упала на колени, содрогаясь в рыданиях. Верна наклонилась над ней и обняла ее.

– Ты не знаешь, что солдаты Джеганя делают с нами, – кричала Жанет. – Ты не знаешь, Верна!

– Я понимаю, – прошептала Верна. – Тише. Все хорошо. Мы увезем тебя далеко отсюда.

Жанет покачала головой.

– Я не оставлю Амелию здесь. Я – это все, что у нее есть. Я сестра Света. Создатель никогда не простил бы мне, если бы я от нее отказалась. Она моя подруга. Она вернулась к Свету. Она вернулась к Создателю. Джегань послал ее к палаткам, опять. Если она вернется и не найдет меня здесь, то сойдет с ума. Никто больше не будет с ней добр. Сестры Тьмы с ней даже рядом не сядут, а сестры Света никогда ее не простят. Я ее единственная подруга. Я единственная, кто простил ей все. Она будет вся в крови, когда вернется. Джегань позволяет нам лечить только переломы с помощью дара, а все остальное нельзя. Он говорит, что это входит в урок, что наши души могут принадлежать Создателю, когда мы умираем, но в этой жизни Джегань владеет нашими телами. Если меня не будет, ее некому будет лечить, некому будет ее успокоить. – Жанет была почти в истерике. – Я не уйду без Амелии.

Голос Верны сломался.

– Как вы выносите это?

Жанет прижала к груди кулаки.

– Мы сестры Света; мы должны вынести все ради Создателя.

Верна обменялась с Уорреном тревожными взглядами.

– Ты знаешь, где ее можно найти?

Жанет покачала головой.

– Нас передают от палатки к палатке. Она может быть где угодно. Лагерь огромен. Кроме того, если бы мы вошли туда, то не прошло бы и минуты, как нас бы тоже затянули в палатки.

– Когда она вернется? – спросила Верна.

– Через пять дней, но еще дня два она не сможет ходить.

Верна подавила приступ бешеной ярости.

– Мне ничто не мешает использовать свой дар, чтобы ее вылечить.

Жанет посмотрела на нее.

– Правда. Тогда пять дней. Завтра полная луна. На четвертый день после полной луны.

– Ты можешь выйти отсюда, чтобы нас встретить? Боюсь, второй раз мы уже не найдем это место.

– Я не могу уйти далеко. Не представляю даже, как вы сюда сумели пройти.

Верна криво улыбнулась.

– Я не просто так стала аббатисой. И Уоррен помог. Мы вернемся на четвертую ночь после полной луны.

– Верна, есть еще одна вещь. Если Джегань не сумеет войти в мой сон, он сразу поймет – что-то не так.

Верна пожала плечами.

– Но ты уже принесла присягу. Ты не можешь от нее отказаться. Ты уже отдала свое сердце Ричарду.

– Значит, мне надо быть осторожной.

– Ты сумеешь придумать что-нибудь?

Жанет коснулась пальцами золотого кольца в губе.

– Что мне еще остается?

Верна протянула ей дакру.

– Возьми. По крайней мере ты сможешь себя защитить.

Жанет оттолкнула дакру, как будто она была отравлена.

– Если меня с ней поймают, я год не выберусь из палаток.

– Ну, теперь ты хотя бы можешь пользоваться своим даром. Джегань уже не войдет в твой разум.

– От этого здесь толку мало. Джегань управляет всеми, у кого есть дар, – и сестрами, и волшебниками. Использовать свой дар против них – все равно что состязаться со штормом, кто кого переплюнет.

– Я знаю. Именно поэтому мы не можем прямо сейчас освободить остальных. Против сестер Тьмы с их Магией Ущерба я бессильна. – Верна помолчала. – Жанет, ты действительно не хочешь уйти с нами?

– Если я брошу сестру в беде, какова цена моей клятве Создателю? Она сумела вернуться к Свету; возможно, она подскажет нам, как вырвать и остальных из лап Владетеля.

Верна никогда не задумывалась над этим. Интересная мысль. Уоррен делал нетерпеливые знаки. Жанет обняла Верну и поцеловала. Потом поцеловала Уоррена.

– Пожалуйста, Верна, уходи, пока еще не поздно. Пять дней я продержусь. Я знаю, как кланяться и бояться Джеганя. Он сейчас занят; возможно, он на некоторое время забудет обо мне.

– Хорошо. Где встретимся? Мы сошли на берег в гавани Графана, и я не знаю этой местности.

– Гавань Графана? Ты видела караульную будку около доков?

– Да, только там не было стражников.

Жанет наклонилась к ней вплотную.

– Как ты сказала, тебе никто не мешает использовать дар. Охрана сменяется на закате. Дождись новой смены, а потом заставь их молчать. До рассвета вы будете в безопасности. Ночью я приду туда вместе с Амелией.

– Хорошо. Караульная будка, четвертая ночь после полной луны.

Жанет еще раз обняла ее на прощание.

– Пять ночей, и мы свободны. Спешите. Уходите отсюда.

Уоррен схватил Верну за руку и потянул к двери.

Глава 54

Ричард прочел утренний рапорт. Впервые число умерших достигло тысячи. Тысяча трагедий за одну ночь.

В городе царил хаос. Он обезлюдел. Торговля остановилась, и стало не хватать продуктов. Даже дрова было трудно достать.

Только лекарств на улицах было в изобилии.

Ричард направился в кабинет. По дороге он с тоской посмотрел на гобелен, где был изображен оживленный рынок. Его тошнило от мысли, что надо опять переводить этот отчет. Он увяз в длинном отрывке, посвященном деловым отношениям волшебника Рикера с людьми, которые в отчете назывались андолиане. Это было скучно и непонятно.

В такую рань Ричард не мог сосредоточиться. Кроме того, его мучили мысли о Райне. За минувшую неделю ей стало только хуже, и ничего нельзя было поделать.

Шота говорила Кэлен, что Храм Ветров пошлет еще одно сообщение, укажет путь. Дух сказал ей то же самое. Но где же оно? Или укажут путь, когда все перемрут?

Ричард поглядел в окно. С запада шли тяжелые тучи. Сегодня полнолуние, но луны они не увидят.

Он пошел в покои Кэлен. Ему хотелось ее увидеть. Она разгонит его тоску. Улик встал рядом с Иганом, который ночью охранял покои Матери-Исповедницы.

Ричард поздоровался с Нэнси, которая только что вышла из двери.

– Кэлен уже встала?

Нэнси закрыла дверь и поглядела на Улика с Иганом. Они стояли слишком далеко, чтобы ее слышать, но она все равно понизила голос.

– Да, магистр Рал. Только она себя не очень хорошо чувствует.

Ричард схватил ее за руку. В последние дни ему казалось, что Кэлен выглядит неважно, но она упрямо отклоняла все его беспокойства. Он побледнел.